Доллары за убийство Долли [Сборник] - Жорж Клотц

Альфонси попытался освободиться, но Мегрэ держал горе-сыщика железной хваткой, встряхивая его при этом, будто имел дело не с человеком, а с огородным пугалом.

— Говори быстро, что ты здесь делаешь?

— Жду вашего ухода.

— Чтобы докучать этой женщине?

— Это мое право, раз уж она меня пускает…

— Что ты вынюхиваешь?

— Спросите у мэтра Лиотара!

— Кто бы тебя ни послал — Лиотар или не Лиотар, — заруби себе на носу: если ты еще раз за мной увяжешься, сразу же будешь арестован за сутенерство!

И то была отнюдь не пустая угроза, ибо комиссар знал, что сожительница Альфонси почти все ночи проводит в разных кабаре на Монмартре и не отвечает отказом, если какой-нибудь иностранец приглашает ее к себе в отель.

Довольный тем, что выпроводил Альфонси, Мегрэ вернулся к Фернанде, а бывший инспектор полиции побрел под дождем к площади Вогезов.

— Госпожа Стевельс, какие вопросы задает вам Альфонси?

— Всегда одни и те же. Он хочет знать, о чем вы меня спрашиваете и что я вам отвечаю. А также — что вы у нас осматривали.

— Теперь-то, думаю, уж он оставит вас в покое!

— Вы полагаете, господин комиссар, что мэтр Лиотар вредит моему мужу?

— Во всяком случае, сейчас мы ничего с Лиотаром поделать не можем.

Прежде чем распрощаться с Фернандой, Мегрэ еще раз спустился на кухню, чтобы взять забытую там фотографию Мосса. На набережную Орфевр он, однако, не поехал, а заглянул в сапожную мастерскую на противоположной стороне улицы. Хотя было только девять часов утра, сапожник, судя по запаху, успел уже опрокинуть несколько стаканчиков белого вина.

— Приветствую вас, господин комиссар!

Обе мастерские находились визави, так что, когда сапожник и переплетчик поднимали от своей работы глаза, они могли лицезреть друг друга на весьма близком расстоянии, равном ширине улицы Тюренна.

— Вы случайно не запомнили в лицо кого-нибудь из клиентов Стевельса? — спросил Мегрэ сапожника.

— Запомнил кое-кого.

— Не этого ли? — и комиссар сунул сапожнику под нос фотографию Мосса.

Из дома напротив за ними с беспокойством наблюдала Фернанда.

— Я его называю клоуном.

— Почему же?

— Не знаю. У него голова, как у клоуна.

Вдруг сапожник почесал за ухом, на минутку задумался и радостно заявил:

— Угостите-ка меня, господин комиссар, стаканчиком, и я вам кое о чем расскажу. Вот увидите, что денежки ваши даром не пропадут. Хорошо, что вы показали мне этот снимок! Когда я назвал его клоуном, мне внезапно пришла в голову мысль о чемодане. Вы спросите, отчего же? Да потому, что клоуны обычно выходят на манеж с чемоданом!

— Только клоуны-буфф.

— Клоуны-буфф или просто клоуны — это одно и то же. Ну что ж, пойдем выпьем?

— Попозже.

— Вы мне не доверяете? Напрасно. Я — человек кристально честный! Ну, ладно. Этот ваш тип — наверняка человек с чемоданом.

— Какой еще там человек с чемоданом?

Сапожник лукаво подмигнул комиссару:

— К чему эти ваши хитрости, господин комиссар? Вы думаете, я не читаю газет? Вспомните, что писали еще в самом начале! И не меня ли прибегали спрашивать, видел ли я, как Франс, его жена или кто-либо еще выходили из дому с чемоданом?

— Значит, вы видели, как человек, чью фотографию я вам только что показал, выходил от них с чемоданом?

— В тот день — нет. Во всяком случае, я этого не заметил. А вот в другие дни…

— И что — он часто приходил?

— Представьте себе, часто.

— Раз в неделю? Или раз в две недели?

— Возможно. Утверждать ничего не стану. Я ведь знаю, как меня станут потрошить адвокаты, когда дело попадет в суд присяжных. Этот человек приходил часто — вот все, что я могу сказать.

— Когда вы его видели: в первой половине дня или во второй? — настаивал Мегрэ.

— Вот тут отвечу точно: во второй половине дня. И скажу почему. Потому что я помню, что видел его, когда уже был зажжен свет. Значит — во второй половине дня. Он всегда приходил с чемоданом.

— Коричневым?

— Вполне вероятно, ведь большинство чемоданов коричневые. Он заходил в мастерскую, садился в угол, дожидался, пока будет закончена работа, брал свой чемодан и уходил.

— И подолгу он оставался у Стевельса?

— Да как сказать. Больше часа — это уж точно. Иногда мне казалось, что он сидел там до самого вечера.

— Приходил ли этот человек по определенным дням?

— Не знаю.

— Подумайте, пожалуйста, хорошенько, прежде чем ответить на мой новый вопрос, — сказал Мегрэ. — Вы когда-нибудь видели этого человека в мастерской в то время, когда госпожа Стевельс находилась дома?

— Когда Фернанда была дома? Погодите, погодите… Что-то не припомню. Однажды, по крайней мере, я видел, как этот человек и Стевельс вышли вместе и Франс запер дверь на ключ.

— Это было недавно?

— Дайте подумать. Но когда же мы с вами пойдем все-таки выпить, господин комиссар?

Пришлось Мегрэ пойти с сапожником в кафе «Великий Тюренн», где любитель горячительных напитков с торжествующим видом уселся за стол и выпалил:

— Два коньяка! За счет комиссара!

Выпив обе рюмки, сапожник хотел было снова завести разговор о клоуне, но неожиданно для себя обнаружил, что Мегрэ за столиком уже нет.

Когда комиссар проходил мимо переплетной мастерской, Фернанда стояла у окна. Она посмотрела на Мегрэ с упреком. Однако начатое следовало довести до конца, и Мегрэ заглянул к консьержке, которая как раз в этот момент чистила картофель.

— Да это никак вы, господин комиссар! Какими судьбами снова в наших краях? — съязвила госпожа Салазар, обиженная тем, что полицейские давно уже обходили ее комнатушку стороной.

— Вам знаком этот человек? — спросил Мегрэ, показывая ей фотографию.

Консьержка вытащила из ящика стола очки и водрузила их на нос.

— Имени его я, конечно, не знаю, но если это вас интересует, то я его видела. Разве сапожник вам о нем не рассказал?

Госпожа Салазар была определенно задета тем, что ее опрашивали не первой.

— Часто ли вы видели этого человека?

— Видела, вот и все, что могу сказать.

— Кто он, клиент переплетчика?

— Надо думать, что клиент, ежели ходил к нему в мастерскую.

— А просто так, без дела, он к Стевельсу разве не заходил?

— По-моему, иногда он у них обедал. Впрочем, я ведь не интересуюсь частными делами свбих жильцов!

Выйдя от консьержки, Мегрэ снова перешел улицу и направился в писчебумажный магазин, затем посетил хозяина картонажной фабрички и торговку зонтиками. Все встречи проходили по одному и тому же сценарию: из кармана вынимался фотоснимок и собеседники комиссара внимательно изучали показываемый им портрет. Одни сомневались, другие утверждали, что лицо человека, изображенного на фотографии, им знакомо, но вот где и при каких обстоятельствах они его видели, припомнить не могли.

Прежде чем отправиться восвояси, комиссар решил еще разок заглянуть в кафе «Табак Вогезов».

— Не знакома ли вам случайно эта личность? — спросил он хозяина, протягивая тому снимок.

Ни секунды не колеблясь, хозяин ответил:

— А-а! Человек с чемоданом!

— Что вы хотите этим сказать?

— Уж не знаю, что он продает, но наверняка ходит от двери к двери. Этот тип захаживал сюда часто, и всегда после обеда. А пил только минеральную воду с клубничным сиропом, объяснив мне, что у него язва желудка.

— И подолгу он сидел у вас?

— Иногда минут пятнадцать, иногда дольше. Но вот что — он садился всегда возле окна, на одно и то же место. «Естественно: отсюда хорошо виден угол улицы Тюренна», — подумал Мегрэ, а хозяин кафе «Табак Вогезов» продолжал:

— По-видимому, он ждал определенного срока, когда должен был идти к клиенту. Однажды, не так давно, этот человек провел здесь около часа, а потом попросил жетон для телефона.

— Кому звонил, не знаете?

— Нет. Он вышел из кабины и тут же удалился.

— В каком направлении?

— Я не обратил внимания.

Тут как раз в кафе вошел один из завсегдатаев-журналистов, и хозяин спросил шепотом:

— Могу ли я рассказывать о нашем разговоре, господин комиссар?

Мегрэ пожал плечами. Теперь было бессмысленно пытаться сохранить тайну, поскольку обо всем уже знал сапожник, от которого трудно было ожидать сдержанности. Поэтому Мегрэ сказал:

— Валяйте, рассказывайте, если хотите!

Когда комиссар Мегрэ вошел в кабинет Люка, старший инспектор разрывался между двумя телефонными трубками. И комиссару пришлось подождать, пока он закончит оба разговора.

— Я все еще охочусь за графиней, — вздохнул Люка, вытирая пот со лба. — В управлении спальных вагонов железнодорожной компании, где графиню Панетти хорошо знают, мне сообщили, что вот уж несколько месяцев услугами компании она не пользовалась. Тогда я связался по телефону с администрациями почти всех шикарных отелей в Каннах, Ницце, Антибе и Вильфранше. Безрезультатно. Опросили и владельцев казино, но графиня нигде не появлялась. Лапуэнт, который хорошо говорит по-английски, как раз сейчас звонит в Скотланд-Ярд. Вступили мы в контакт и с итальянской полицией.